среда 20 апреля 2016
Покаяние
СССР, 1984
режиссер Тенгиз Абуладзе
сценарий Тенгиз Абуладзе, Нана Джанелидзе, Резо Квеселава
оператор Михаил Агранович
композитор Нана Джанелидзе
художник Георгий Микеладзе, Навруз Абдул-оглы
монтаж Гулико Омадзе
время 153 мин.
В главных ролях: Автандил Махарадзе, Ия Нинидзе, Зейнаб Боцвадзе, Кетеван Абуладзе, Кахи Кавсадзе, Мераб Нинидзе, Нино Закариадзе, Нато Очигава, Борис Ципурия, Акакий Хидашели
«Для меня, Нины Александровны Ароновой, 1929 года рождения, фильм Тенгиза Абуладзе «Покаяние» – не просто интересное талантливое кино, а давно ожидаемое ОТКРОВЕНИЕ.
По своему теперешнему статусу я обозначаюсь как «жертва репрессий», а по судьбе – с четырехлетнего возраста – дочь «врага народа», якобы участника террористической белогвардейской организации – плод воображения чекистов. Во время ареста (сентябрь 1933 г.) отец успокаивал маму: «Я ни в чем не виноват, разберутся, я скоро вернусь»… «Разбирались» в итоге 23 года (с 1933 по 1957), что за эти годы пережито не только им, но и семьей – лучше не вспоминать. Если бы не ХХ съезд партии, то отец мой был бы обречен на пожизненную ссылку на севере Красноярского края, где работал лесорубом за копейки. Быт нечеловеческий (я приезжала к нему в 1951), но более всего угнетала мысль, что отсюда ему уже не выбраться никогда… Пока он отбывал срок – была надежда на встречу, ею и жили, теперь же и надежды не оставалось.
«Холодным летом» 1953 года я снова отправилась навестить отца. Добиралась от станции Боготол до районного центра на попутном грузовике, а дальше 160 км на север по бездорожью, – где пешком, где на телеге с лошадью, если был намек на колею. Деревенька Боровое, конец моего маршрута, затерялась в таежной малонаселенной глухомани, до соседних поселений 30-35 км. Местные жители (около 20 домов) – потомки ссыльных, так называемых «кулаков», остальное население – ссыльные «политические» и депортированные калмыки. В честь моего прибытия собрались гости: три грузина (врач-фронтовик, ученый-историк и инженер), украинец-инженер, немцы Поволжья (муж и жена, педагоги), калмык (ветеринар) и т.д. – интернационал, одним словом…
В сибирских традициях встреча, вечеринка – это совместное пение. Пели украинские, грузинские и русские песни, при свечах – не для романтизма, электричества здесь не знали. И как пели про «славное море, священный Байкал», я до сих пор забыть не могу. Начали вполголоса, распевно:
Славное море, священный Байкал,
Славный корабль – омудевая бочка,
Эй, баргузин, пошевеливай вал,
Молодцу плыть недалечко…
В этой старинной песне (излагаю дальше для краткости прозой) беглец с каторги вспоминает, что он долго «тяжкие цепи носил», пока не помог ему старый товарищ бежать. В одиночку он пробирается к Байкалу, скитается по горам, ему удалось обойти посты Шилки и Нерчинска, горная стража его не поймала, в тайге не тронул зверь. Крестьяне давали хлеб и махорку. Голоса крепнут, а последний куплет звучит мощно, в полный голос:
Славное море, священный Байкал,
Славный мой парус – кафтан дыроватый,
Эй, баргузин, пошевеливай вал,
Слышатся грома раскаты…
Пели-то ведь о себе, о своей безмерной тоске по воле, семье, родным местам. Нет, не убили гулаговские жернова в этих обреченных на пожизненное изгнание и унижение живую душу.
Этот «баргузин» припомнился мне, когда в кинотеатре «Урал» в Москве смотрела, точнее обнаженным нервом воспринимала происходящее на экране. Сандро Баратели ведут на казнь, а звучит «Ода к радости» Бетховена- гимн нравственной победы героя фильма. Потекли в этот момент мои долго сдерживаемые слезы потоком…
Трагедия нашего поколения была еще и в том, что самосохранения надо было еще и прятать нашу боль, молчать о ней и обрасти непробиваемым панцирем.
Середина 1980-х годов. Оттепель 1960-х давно уже превратилась в суровые заморозки. Была эпоха «геронтократии» и «пышных похорон», на трибунах – клацающие зубными протезами, читающие свои доклады по бумажкам старики. В стране застой, запой, пустые прилавки. Вот в какое время было создано «Покаяние». Благодаря усилиям Александра Твардовского на заре оттепели (1963) В «Новом мире», а позднее и отдельной книгой была напечатана повесть А.И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Появилась «Повесть о пережитом» Бориса Дьякова. А в наиболее массовом виде искусства – в кино тема тоталитаризма и его последствий прозвучала впервые в «Покаянии», прозвучала мощно и эмоционально.
В центральной части фильма (рассказ-воспоминание на суде дочери Баратели) новый градоначальник Варлам, тупой и примитивный человек, еще не превратился в тирана. В эпизодах этой части фильма еще слышится заливистое пение птиц, в кадре – много тропической зелени и цветов. Постепенно, упиваясь властью , правитель превращается в монстра и изувера: «он умел превращать врагов в друзей, а друзей во врагов», – так отметил на похоронах «заслуги» Варлама его единомышленник и начальник (все присутствующие на панихиде подобострастно повторяют его жесты: достают платочки из карманов, поносят к глазам и т.д.) На смену идиллическому пению птиц пришли другие, зловещие звуки: звон цепей, стук падающих капель, скрип в ночи колес фургонов со стражниками. Общий колорит темнеет: мрачные комнаты, подвалы… В сцене, когда женщины ищут заметки своих родных на бревнах – куда делась цветущая Грузия! – я узнаю Сибирь с ее осенней грязью, штабелями бревен, постукиванием колес на стыках рельсов.
История храма – история разрушения многовековой культуры, традиций предков, вандализм, – спутники единовластия. Храм превращен в залитый водой каземат, место казни, в конечном итоге он взорван. Здесь принимает мученическую смерть талантливый художник Сандро Баратели. Его личность творца и гражданина несовместима с существующим режимом.
Узнаваемо прозвучало письмо-донос, сколько их было озвучено на нашем веку на страницах «Правды»! За ними следовали митинги трудящихся с одобрением карательных мер. Варлам очевидно – собирательный образ тирана, подчеркнута его схожесть и с Муссолини, и с Лаврентием Берия, добавим еще и усики Гитлера. Авторы фильма подчеркивают, что узурпаторы власти- достояние не только 20 века. В фильме причудливо соседствуют в одних и тех же эпизодах автомобили и кареты, стражники в латах, всадники с пиками и мотоциклисты в касках, немецкие овчарки при них. Символический кадр: Варлам ораторствует на балконе-трибуне, лицо озверелое, пенсне сверкает. Суть его речи, прорывающаяся в потоке угроз: «Мы поймаем черную кошку в черной комнате, даже если ее там нет!» Слева от балкона – виселица с сидящим на перекладине черным вороном – символы смерти.
Не стоит забывать, что фильм был создан в 1980-е годы, еще при власти КПСС, в условиях цензуры. Похоже справедливы были слухи, что на экран фильм попал благодаря усилиям его поклонника и защитника Э. Шеварднадзе, в те времена влиятельного политика.
В основе фильма – жестокая историческая правда, но он не угнетает. Трагизм сюжета компенсируется красотой, достоинством и благородством его героев. До чего хороша дочь Сандро в детстве, классически прекрасна в сцене суда, по-человечески обаятельна в конце фильма с лицом, измазанным кремом от торта! Одухотворенны лица Сандро и его учителя, они носители лучших сторон человеческой личности. В финале фильма с появлением легендарной Верико Анджапаридзе в образе древней старушки, ищущей дорогу к храму, происходит очищение души, в ней возрождается НАДЕЖДА. Уходит старушка от улицы Варлама, идет уверенно, с выпрямленной спиной, оставляя зрителю вопрос:
«Зачем дорога, если она не ведет к храму?»
Оптимизм финалу прибавляет и музыка, сопровождающая путницу, звучащая и при последних титрах фильма. Прошло без малого три десятка лет с момента выхода фильма «Покаяние», не раз за эти годы наша хилая демократия была в опасности: перевороты, бандитский беспредел, коррупция и т.д., – все это реанимировало народную привычку к «сильной руке» во главе государства, это можно понять… Но когда «ученые» академики оправдывают жестокий репрессивный режим, это недопустимо. Я-то, наивная душа, все ждала от государства покаяния за то, что наиздевались ЧК, ГПУ, НКВД и, как их там еще, над нашими родителями и дедами, превратив их в изгоев в родной стране. Но у нас на всенародное покаяние оказался способным пока только Тенгиз Абуладзе, вкупе со всем творческим коллективом, создавшим этот эпохальный фильм. За это им вечная благодарность!»
1 декабря 2010 г., Москва
19.30 свободный вход
Государственный музей истории ГУЛАГа
г. Москва, 1й Самотечный пер., д. 9, стр. 1
